Доктор по чисто мужским недомоганиям, любимица всей районной поликлиники № 13 внимательно посмотрела на своего верного помощника Василия Филипыча. Кандидат около-медицинских наук сразу подумал недоброе. Его роскошный хвост нервно мотнулся по линолеумному полу. Доктор Зинуля откашлялась и после её фраз ассистент упал со стула на пол.
— Я, дорогой Василий Филиппович, решила баллотироваться в депутаты нашей областной Думы. И уже придумала слоган, с коим пойду на выборы: «Потенцию — в массы»! Ведь здорово! А что вы там делаете на полу?
Василий Филипыч смущенно поднялся с линолеума и слабо улыбнулся сквозь усы:
-Извините, дорогой доктор, задумался, а после ваших неожиданных слов совершенно случайно сверзился ниц.
— Не повредились? — участливо спросила доктор Зинуля. — Мне что-то ваши зрачки не нравятся, давайте-ка, голубчик, я вас обследую.
«Сейчас!» — невнятно буркнул невредимый Василий Филипыч. «После вашего обследования бледные мужички на карачках покидают наш славный кабинет, хе-хе». После минутного раздумья он снял со своего языка горячий вопрос:
— А зачем вам понадобилось это канительное мероприятие?
Доктор Зинуля уронила породистую голову на грудь, утопив при этом сочные, чувственные губы в тройном подбородке. Оттуда глухо, но гордо прозвучало:
-Народ позвал! Массы волеизволились так: «Никто, кроме вас!» Вчера на ступенях поликлиники состоялся малочисленный молодежный митинг. Подле суетился солидный мужчина с головы до ног обвешанный фотографическими причиндалами. До приезда Росгвардии успели принять резолюцию с письменным протоколом о моей срочной баллотировке! Так-то вот, уважаемый Василий Филиппович. После почти бессонной ночи я решила рекомендовать вас своим доверенным лицом. Отказы не принимаются. Сейчас придет Евдокия Абрамовна, которую я попросила быть начальником моего выборного штаба.
Василию Филипычу от обилия столь серьезной информации стало нехорошо. Он, на полусогнутом вестибулярном аппарате, решил покинуть на время кабинет.
Доктор Зинуля недоуменно вскинула густые брови:
— Вы куда, голубчик? С минуты на минуту придет фотохудожник со своими снимками и будем выбирать наиболее удачные на портретфолио и на уличные баннеры. Попрошу и вас щёлкнуть, как наиболее яркого представителя электрората.
— Весьма благодарен, уважаемый доктор — кандидатка, — вежливо отвечал Василий Филипыч, — за оказанную честь быть вашим доверенным лицом, но вынужден отказаться из-за природного косноязычия и скверной фотогеничности. Избиратели меня не узнают и не поймут. А подводить любимого доктора и наперсника — мне вовсе не по нраву. Извините, но я отлучусь на несколько минут — моему организму срочно понадобился глоток свежего воздуха…
Василий Филипыч просто слукавил, ибо был абсолютным профаном в выборах и ему была нужна срочная консультация по избирательному праву. И он точно знал, кто его просветит в незнакомом вопросе. Это был его лучший друг в поликлинике № 13 — охранник Степаныч, который являлся докой во всех сторонах жизни и был ветераном Полтавской битвы, как шептались досужие языки за спиной бравого охранника.
Ветеран был невысок, клещеног и улыбчив дешевым зубным протезом. Остатки рыжих волос перемешались с лысиной и являли собой жизнерадостный венчик на плоской голове. Но голос имел зычный, потому что всю сознательную жизнь прослужил в конвойных войсках МВД. А еще Степаныч обожал овчарок и водил дружбу с котами. Те отвечали взаимностью.
Друга не оказалось на месте, видимо, делал ежечасный обход по периметру поликлиники. Василий Филипыч присел за ресепшен охраны и в ожидании составил краткий вопросник. Болезный народ, радостно жужжа, облепил двери родных кабинетов, которые после страшной пандемии гостеприимно распахнулись для приема на плановое лечение. Василий Филипыч с удовлетворением заметил множество знакомых пенсионских одеяний на гражданах.
Наконец, объявился Степаныч. Над маской молодо блестели глубоко посаженные серые глаза. Суровые скулы ритмично двигались вверх — вниз.
«Опять жвачку жует, значит освежился во время уличного обхода. Наверное, сотку водочки принял на грудь. Вон, как глазенки сладостно щурятся. И как только ему не надоест это мерзопитие? Выгонят из охраны, тогда и запоёт Лазаря!»
— Доброго утра Никита Степанович! — церемонно поздоровался Василий Филипыч! — Я к вам с неотложным делом…
Он довольно пространно обрисовал ситуацию с шефом, доктором Зинулей. Резюме Степаныча оказалось кратким и весьма неожиданным:
— Баба явно рухнула с дуба!
— Это как понимать? Обоснуйте! — обескураженно воскликнул Василий Филипыч.
— А нечего и обосновывать! — весело хмыкнул многоопытный охранник. — Твоя докторша захотела прилепиться к бюджетной кормушке. Козе понятно!
— Но… как?! Народный избранник позволит себе прикарманивать государственные средства? В голове не укладывается такая безобразная постановка вопроса. Вы, Никита Степанович, сильно фантазируете или оговариваете наш честный депутатский корпус, — непонятно с чего Василий Филипыч внезапно прослезился и всхлипнул на весь вестибюль районной поликлиники.
— Ну, будет-будет! — Степаныч ласково погладил голову взволнованного и наивного друга. — Не рыдай, слезьми не поможешь твоей напасти. Этот вопрос надоть решать кардинально — раз и навсегда.
В вестибюле возникла небольшая толпа в разрисованных масках и одетых во фривольные летние одежды. В руках они держали пластиковые бутыли, в которых бултыхалось вонючее иноземное пойло. Василия Филипыча едва не вывернуло наизнанку от мерзкого запаха. Охранник Степаныч сделал стойку, а затем немедля врезался в центр куцей толпы.
— Эт-та что за сборище в медучрежднии? А ну марш на улицу!
— Вы, дедушка, не кипятитесь! — одернула ретивого служаку девица чуть посолиднее и постарше остальных пяти юнцов. — Мы группа поддержки нашего кандидата в депутаты доктора Зазулиной. Давай, братцы.
Братцы, двое парней, мигом размотали свернутый в рулон транспарант с огненными буквами. Ветеран Полтавской битвы громко вслух и по слогам прочитал:
— По — тен—цию в мас—сы… А что сие обозначает?
Дородная девица придирчиво оглядела Степаныча и, с фальшивой ноткой грусти в голосе, произнесла:
— Вас, дедушка, этот пламенный призыв, уже не касается, увы!
Группа поддержки оскорбительно заржала.
Василий Филипыч яро возмутился циничным обращением с другом и собрался было как следует наказать хамов. Остановил его непонятный поступок Степаныча — тот смеялся громче и азартнее обидчиков. «А идите вы все в баню!» — с горечью отметил он про себя и уныло побрел в свой кабинет.
Тихий доселе кабинет превратился в сущий муравейник. Медработники поликлиники гуртом повалили с наказами к будущему народному избраннику. Доктор Зинуля сияла от счастья быть полезной своему родному коллективу и жителям окрестных улиц. В кабинете явственно чувствовался фимиам всеобщего благоденствия и несомненного повышения зарплат медперсоналу поликлиники № 13.
Василий Филипыч тихонько уединился за ширмой и попытался прикорнуть на многострадальной кушетке, но сна не оказалось ни в одном глазу. Перед мысленным взором застыла нелицеприятная картина падения доктора Зинули с высокого и ветвистого дуба, где она летит вверх тормашками, сверкая белоснежными, и почему-то теплыми, зимними панталонами. Уничижительное для кандидатки зрелище…
…Внезапная тишина вывела из оцепенения Василия Филипыча. Он спрыгнул с ложа и аккуратно выглянул из-за ширмы. Посреди кабинета застыла бледная Евдокия Абрамовна с протянутым кулаком правой руки. Из-под маски послышался хриплый шепот:
— Зинуля! Посмотри. Это позор на весь интэрнэт!
Она разжала кулак и все увидели флешку.
— Не хотела тебе показывать, но настоящая дружба не знает ни границ, ни преград. Я вчера вечером залезла в социальные сети и увидела… такое! А если в двух словах, то тебя развели как лохушку на рынке. Стыдно, мать.
Доктор Зинуля молча достала из шкафа свой персональный ноутбук и
дрожащими пальцами вставила в разъём флешку. Василий Филипыч глазами впился в экран монитора. От увиденного он непроизвольно рухнул на пол: его любимая доктор Зинуля, плотоядно ухмыляясь, сидела на санях в резиновых перчатках по локоть и погоняла кнутом трех запряженных мужичков. Бедолаги, озираясь в ожидании ударов, на корточках тащили громоздкие сани по летнему, жгучему песку. А впереди, в серебристом ореоле, блестела громадная кормушка с золотыми лепными буквами: «ОБЛАСТНАЯ ДУМА».
— Интэрнэт взорвался -десять тыщ просмотров, ужас. Кто и за что так гнусно поступил с тобой? Кому ты, Зинка, перешла дорогу? Вспоминай.
Доктор Зинуля уронила голову на скрещенные руки на столе и плечи её мелко затряслись словно в ознобе.
Василий Филипыч, украдкой глотая обильные слезы, начал гладить доверчивую женщину по мокрым густым волосам. «Узнаю кто сподличал — убью!» — твердо решил он.
Только через девять с половиной минут доктор Зинуля немного пришла в себя и сумела продавить сквозь маску имя подлеца.
— Интернет взорвал вчерашний фотограф. Я узнала его по лживым глазам. Позапрошлой весной, еще до пандемии, я отправила его в КВД, потому что в моей специализации не место венерическим заболеваниям. Фотограф оказался страстным прелюбодеем, за что серьезно поплатился грозным заболеванием. Он подумал, что я отказала ему в лечении и накатал жалобу в облздрав. Там разобрались, но дело получило огласку. Фотограф взбесился, закатил мне истерику при случайной встрече на улице и пообещал отомстить по полной программе. Что и произошло вчера.
Евдокия Абрамовна вытерла слезы со своих впалых щёк и обняла подругу за плечи:
— Не переживай, Зинуля. На следующие выборы я обязательно выдвину твою достойную кандидатуру! Ведь регистрация нынешних кандидатов завершилась неделю назад, м-да.
И тут Василия Филипыча осенило — хочешь отомстить врагу? Запиши его кандидатом в депутаты, когда закончится регистрация. Интернет взорвется от хохота, а недруг будет повержен. Раз и навсегда.
Там его поджидали калорийный ужин из субпродуктов, монотонная трепотня телика и уютное, покойное местечко на любимое кресле подле окна.
Возле подъезда, положив рыжую печальную морду на рябые рейки крашеной лавочки, сидел грустный активист-общественник гражданин Тузякин. Его видеть сейчас абсолютно не хотелось, но воспитанность и всемерная вежливость были заложены сызмальства в генах Василия Филипыча. Он поклонился соседу. Тот, на удивление, по обычаю не нахамил, а тяжело вздохнул и глухо проговорил:
— Вот и всё! Прощай Васька-мышелов и не поминай плохим словом! Помни, что мелко пакостил тебе не со зла, а скуки ради. Уж больно потешно у тебя вибрировала выгнутая спина и грозно топорщились усы. Прости!
Василий Филипыч в растерянности замер и уставился на грешника, которого обуяли угрызения совести.
— Вы, гражданин Тузякин, случайно не заболели? Почему вы вдруг стали прощаться и просить прощения за свои проделки? У вас явные проблемы с головой. Вам нужно показаться к психотерапевту. Могу достать номерок.
Гражданин Тузякин резко открыл пасть и едва, по многолетней привычке не нагрубил, но вовремя спохватился и взял себя в лапы:
— Поздно, Василей! Отправляют меня в богадельню.
У Василия Филипыча на время отказал речевой аппарат. Потенциальный клиент богоугодного заведения увидел замешательство и пояснил ужасные слова:
— Да, да, в богадельню. Вернее в городской приют бездомных животных номер один. Там ждет меня будко-место. Вчера квартирант справлялся с кем-то по телефону. Починят какую-то кровлю и через пару дней отправят в приют.
— А-а-а, п-почему? З-за что такое жуткое наказание? — заикаясь, кое-как поинтересовался сраженный людской подлостью Василий Филипыч.
— Во-первых, мои квартиранты продали эту жилплощадь, а сами отбывают на ПМЖ в соседнюю страну. Во-вторых, они и не думали брать меня с собой. И самое главное, Василей, кому мы нужны этакие старпёры? Ни-ко-му! И поэтому — наше место в богадельне. Не забывай, сам говорил, какая ведьма твоя Танька — студентка.
Василий Филипыч просто окоченел, представив страшную перспективу.
А гражданин Тузякин продолжал ронять беспощадные слова:
— Хорошо, хоть в приют сплавляют, а могли бы вывезти в лес, привязать к дереву в чащобе и подыхай, дружок, за милую душу!
Василий Филипыч сел на лавочку и крепко задумался. «Хоть этот активист — общественник и не друг мне вовсе, но его жалко, хамлета, никак живое существо. Это — раз. И второе — службу во дворе он исполняет исправно. Всех жильцов знает в лицо, посторонний и шагу не сделает без его ведома и надлежащего надзора и поведения. Ни один алкаш из соседней распивочной „наливайки“ не ступит в наш двор. А без Тузякина, что здесь будет тогда твориться… Кошмар! Надо его спасать!»
— Ладно, Тузякин, не хорони себя раньше времени, есть у меня одна задумка. Короче, постараюсь помочь тебе… До завтра.
…Утром он поспешил на службу в родную поликлинику. Сердечно поздоровался с другом — охранником, ветераном Полтавской битвы, и словно невзначай задал волнующий с вечера вопрос:
— Помнится, вы, уважаемый Трофимыч, вели разговор о помощнике в ночное время?
— Да, было дело, говорил своему и твоему руководству. А кадысь открыли эту пакостную «наливайку», без второго сотрудника стало совсем плохо. Полуночные клиенты такие концерты закатывают по периметру объекта, что того и гляди спалят здание. Или что еще учудят. Нет, без помощника ноне никуда!
— Хорошо, Трофимыч! Будет вам толковый подручный!
Василий Филипыч поднялся в свой кабинет. Уборшица Оленька, маленькая росточком, но очень старательная девушка, ласково улыбнулась кандидату около медицинских наук и ушла убираться в следующем кабинете. Их у неё было предостаточно…
Василий Филипыч, напряженно мурлыкая навязчивую песенку, облачился в свой фирменный халат и водрузил массивные роговые очки. Но без стекол, для дополнительного уважения к солидному медработнику. Зрение он берег и поэтому часто наведывался к своей подружке, красавице и опытному офтальмологу Светлане Олеговне.
Доктор Зинуля была как обычно пунктуальна и уже в половине десятого утра сидела за столом и пальцами вяло прогуливалась по клавиатуре компьютера.
Василий Филипыч воспользовался временным отсутствием пациентов и очень красочно описал ужасную ситуацию с гражданином Тузякиным. В ходе грустного повествования, доктор Зинуля часто всплескивала полными руками, а под конец даже слегка аккуратно прослезилась.
— Но с этим безобразием надо что-то делать?! — горячо и негодующе воскликнула она и громко высморкалась в носовой платок.
— Да! — тоже сорванным голосом подтвердил взволнованный Василий Филипыч. — Нам потомки не простят загубленную жизнь Тузякина.
— Но есть вполне приемлемое решение данного вопроса.
-Какое? Говори немедленно! — грозно рыкнула доктор Зинуля.
— Охранник Трофимыч из ЧОП-а «Бизон» уже несколько раз ставил вопрос перед начальством о выделении ему дополнительной охранной единицы. Результат нулевой. А рядом открылось круглосуточное питейное заведение и от его клиентуры можно ожидать всяческих безобразных выходок. Особенно в ночное время. А лучшего помощника, чем Тузякин просто не найти: ответственный, абсолютно равнодушный к алкоголю и морально устойчивый индивид. И никакого спуска нарушителям закона от него не жди — натуральный кремень к любым преступлениям. Поговорите с главврачом, вы ведь в огромном авторитете у него.
— Ну, что ж, — после краткого раздумья, отвечала сердобольная доктор Зинуля , — превосходная идея, превосходная! Бегу к Борису Борисовичу!..
…Минуты ожидания казались вечностью… Наконец, триумфально распахнулась дверь и в кабинете образовалась сияющая доктор Зинуля.
— Победа! Проблема решена окончательно и бесповоротно, п-фу-у Сначала чашка чая, а потом рассказ.
— Чай заварен! — скромно сказал Василий Филипыч, досконально зная утренний ритуал чаепития.
Деликатно отхлебывая ароматную жидкость из вместительной кружки, доктор Зинуля с нотками торжества в голосе поведала о деловой беседе с главврачом поликлиники,
— Консилиум прошёл конструктивно и в полном взаимопонимании. По пути на третий этаж, я подошла к охраннику. Он оказался вполне приличным человеком и не без чувства юмора. Это качество я особенно цену в мужчинах преклонного возраста. Поднимаясь на третий этаж, с остановками, поговорили по душам. Хотя…
«Откуда у женщин такая вредная привычка — забывать в серьёзном разговоре саму соль беседы? Взяли или не взяли, вот в чём вопрос!»
—…немного заупрямился хозяин «Бизона», но под напором Бориса Борисовича сдался и выделил твоему протеже полставки на питание. Вторую половину, по обоюдному согласию, отдали уборщице Ольге Павловне. Она будет курировать жизнеобеспечение ассистента охранника и присматривать за его зоной отдыха.
Василий Филипыч громко и облегченно выдохнул и с огромной признательностью лизнул тугую щечку доктора Зинули. Та польщено засмеялась: «Да ну тебя, перестань!» и удалилась за второй порцией чая.
Какое прекрасное состояние — это чувство выполненного долга! Собственно, этот активист и мелкий пакостник гражданин Тузякин ему, кандидату около-медицинских наук, совсем никто, так, незаметный пассажир в вагоне жизненного поезда. Ан нет, прикипел чем-то общественник. Наверное, своим трудолюбием и любовью к дворовому порядку.
На подъездной лавочке, упиваясь весенним воздухом, в сочных лучах солнца, сидел отъявленный лодырь и дамский угодник дородный Филька. Он с видимым удовольствием вылизывал свою блестящую черную шубу с белой манишкой на груди.
— Филимон! Вы не видели здесь гражданина Тузякина?
— Этого наглого обалдуя и хулигана? Видел.
— А куда он пошел7 Случайно не заметили? Он мне нужен позарез.
Филька очень неприятно хохотнул и радостно добавил:
— Наконец-то я избавился от постоянного страха и злобных действий этого бандита! Он вовсе не ушел, его увезли, и, как я заметил, насильно.
У Василия Филипыча отказали конечности и он плюхнулся на лавку. Филька аж подпрыгнул от неожиданности.
— Кто? Его главный квартирант?
— Отнюдь. Подъехал грузовик с большой фанерной будкой в кузове. Из кабины выскочили два молодца с неопрятными физиономиями. Посмотрели бумажку, огляделись и весело рассмеялись: дворовый белогвардеец скучал вот на этой лавке, а я сидел на капоте нашего авто. Вон, стоит возле фонарного столба. Всё хорошо видел и слышал.
Василию Филипычу стало трудно дышать, он уже всё понял…
—…вон наш Собакевич на скамейке балдеет, щас я его схомутаю. А ты, Юрок, сразу открывай ворота!..
Василий Филипыч был не силах слушать Филькину болтовню дальше, он повернулся и побрел в свою поликлинику. Слезы часто капали на теплый, весенний тротуар…
— Чудненько, что у меня сегодня выходной! — не промурлыкал, а почти пропел кандидат около медицинских наук Василий Филипыч, опорожняя в лоток свой мочевой пузырь. — Сейчас позавтракаю и буду отсыпаться после смены. А вообще-то надо кончать с этой подработкой охранником, чай уже не юнец безбашенный, но муж среднего возраста. Ведь недаром государство так глубоко заценила мой труд, что наградило высоким званием — кандилата около-медицинских наук. Не всякий медработник нашей районной поликлиники достоин столь великого звания. Даже у многомудрой и сильно пожилой врачихи по мужским болезням доктора Зинули нет покуда этого почётного титула.
…В квартире было тихо и уютно, из кухни ненавязчиво струился запах яичницы с пережаренной колбасой. Домочадцы разошлись по своим делам, а дочка, вечная студентка Танька, неизвестно куда. «Вовсе голову девчонка потеряла с этим здоровенным хахалем или как сейчас, спикают по- американски, бей-фрэндом, тьфу. Так бы и залегитимил ему промеж глаза и был ему полный консенсус. Но пора и подзаправиться чем-нибудь вкусненьким». Не откладывая дело в долгий ящик, он проследовал на кухню, где отвел душу пачкой питательного и очень вкусного «Феликса». Запив лакомство молочком, Василий Филипыч запрыгнул на подоконник и стал внимательно обозревать окрестности родного двора.
Возле будки с мусорными баками степенно переминались упитанные клювастые вороны, позади них толкались робкие голуби, а между них шныряли пронырливые воробьи.
— Фиг вам, а не пакеты с пропитанием! — злорадно воскликнул он, вспомнив о форменном безобразии на территории двора, которое учиняли наглые птицы, покуда ЖКХ не закрыло будку на замок. — Молодцы, коммунальщики, обуздали мародеров!
Василий Филипыч круто, со всхлипом, зевнул, интерес к двору пропал, организм настоятельно попросил сна после приема обильной и калорийной пищи. Он покинул наблюдательный пост и отправился выбирать себе спальное место. В большой комнате придирчиво обследовал кресло, присел, покрутился туда — сюда и показалось как-то неуютно. Покосился на диван, который так и манил к себе двумя подушками-думками с которых подмигивали симпатичные мордашки нарисованных котят.
— А вот здесь самое то!- промурлыкал Василий Филипыч, укладываясь между котятами.
В полудреме всуе вспомнилась непутевая Танька. «Нахалка она — как только родители за порог, сразу хвать мобильник и Ленька уже тут как тут! И моментально губами всасывается в Танькину физиономию, словно насос и руками хватается за девичьи выпуклости, того и гляди, что вот-вот оторвет их вместе с халатиком. Даже мурашки бегут от носа до хвоста!.. Да и сама тоже хороша: свои шаловливые ручонки запускает туда, куда категорически запрещено девушкам лазить до замужества. И как бедные соседи терпят их экстазные стоны? Ужас!»
…Чуткое ухо сладко спящего отреагировало на непонятный шумок в прихожей. Сон слетел словно березовый листок осенью. Василий Филипыч аккуратно покинул спальное место и прошел на шум, который исходил из замочной скважины входной двери. Какая -то узкая блестящая полоска елозила в замке. Это насторожило. Ключ пару раз щелкает и дверь распахивается настежь. «Отмычка!» — промелькнула догадка в голове у любителя детективов Василия Филипыча. «Караул! Нас грабят!»
Он быстро спрятался за шторку обувной тумбочки. Через секунду в прихожей объявились двое. Они не были похожи на грабителей из телевизора. С тонкими интеллигентными лицами они смахивали на медиков-старшекурсников, которые часто шастают по коридорам районной поликлиники, где служит сам Василий Филипыч. Только вместо халатов на молодых крепких плечах покоились дорогие куртки приятной расцветки. Грабители по-хозяйски огляделись и разошлись по комнатам. «Обчищать!» — догадался Василий Филипыч, сидя в полном недоумение в своей прятке. «Что делать, что же делать, как и чем обуздать разбойников?.. Сколько было говорено ответственному квартиросъемщику о необходимости постановки жилища под охрану МВД? Как об стенку горох! И вот дождались грабёжного визита».
Он, крадучись, покинул укрытие и сел возле входных дверей. Позвать на помощь?! Но как? Встал и толкнул дверь плечом. Глухо. Она оказалась запертой. Всё, полный облом!
«Думай, Васька, думай! Ведь не зря тебя в районной поликлинике нарекли высоким званием — кандидата около-медицинских наук! Значит, котелок твой варит. Ладно-о. У лиц мужского пола мне известны три болевые точки — адамово яблоко на горле, солнечное сплетение под грудной клеткой и пах. Ну, конечно же, мужской пах! Вот спасение квартиры от грабежа! Резкий, стремительный удар в цель, противник в нокауте и ему чужие вещи совсем без надобности.»
Время ожидания текло так же медленно, как тягучее, густое варенье из банки. Василий Филипыч отлично слышал воровскую возню в комнатах и лишь сильнее напрягал мышцы своего пятикилограммового тела. Бросок на врага должен быть неожиданным и победным, ибо мафиози никогда не оставляют свидетелей живыми.
В считанные минуты воры закончили свое гнусное дело и вышли в коридор между кухней и прихожей. Лица их сияли довольством — добыча оказалась как никогда богатой и необременительной для выноса. Два весьма дорогих ноутбука покачивались в грязных лапах грабителей. а в карманах спрятались хозяйкины драгоценности и денежные отложения на «чёрный день».
Василий Филипыч дико взревел и с разгона нанес хлесткий и очень болезненный удар по намеченному объекту атаки. Грабитель от неожиданности громко вскрикнул и резко откинулся назад. Послышался глухой звук от соприкосновения затылка с косяком кухонной двери. Вор медленно сполз на пол и задрыгал длинными ногами в модных кроссовках.
Второй негодяй отпрянул в сторону и, защищая низ тела, попытался достать бешеного кота ногами.
Но не таков был Василий Филипыч, чтобы подставлять свое единственное тело ударам врага: всячески уворачивался и, продолжая истошно вопить, сам не прекращал нападений. Он яростными когтями разодрал в кровь воровскую руку с Танькиным компом и пытался допрыгнуть до адамова яблока высокорослого мафиози- домушника. Во время поединка никто не заметил как в прихожую заглянула вначале Танька, а затем и её кавалер коренастый крепыш Ленька. Шепнув подруге:
— Вызывай полицию, я сейчас!
Он зашел в прихожую и тихо закрыл за собой входную дверь,
а к огда приблизился к соперникам, то вежливо попросил:
— Василий Филиппович! Освободите, пожалуйста, пространство. Теперь моя очередь проучить квартирного вора.
И он прямым хуком отправил домушника отдыхать прямиком на своего напарника, который так и продолжал валяться на полу между кухней и коридором.
…Такого обилия славословий в адрес своей персоны кандидат около-медицинских наук отродясь не слыхал. «Бесстрашный защитник всего нашего многоэтажного дома в целом, а подъезда номер пять в частности !» — самый слабый дифирамб, который прозвучал из уст благодарных соседей. Защитник с симпатией посмотрел на Танькиного ухажера и ему стало малость неловко за свои недавние мыслишки о Леньке, которые тот начисто опроверг мужественным поступком.
— Смотри, не возгордись, Василий Филипыч! — погрозила пальчиком завистливая Танька.— А то знаем таких молодцов-удальцов, ха-ха-ха!
«А что, может и наградят медалью «За спасение домового имущества». Умные люди зря болтать не будут!" — облизываясь после премиального пакетика с деликатесом, благостно рассуждал Василий Филипыч. «У санитарок районной поликлиники, где я состою в штате, от лицезрения моей награды точно выпадут из рук их швабры. Зато мой многоопытный наставник, врач мужских болезней доктор Зинуля явно будет в восторге и восхищении от моего подвига. А там, глядишь, и в телевизор пригласят, и уж тогда не отвертится эта недотрога Мурка Васильна. Факт!»
